Талантливый композитор крестился в нашем храме
Сын серебряного века
Чудесное место Оболсуново. Здесь неспешно течет, звеня серебром вод, небольшая речка Ухтохма, в темной липовой аллее, сохранившейся со стародавних времен, щебечут неугомонные птахи, корабельные сосны таинственно шумят, упираясь колючими кронами в небесную высь лазурного свода. Всякий раз, попадая в эту девственную красоту и ощущая ее магию красок, звуков и образов, ловишь себя на мысли, что именно в этом дивном уголке и должен был явиться на свет талантливый человек. Он и явился.
21 марта 1888 года в небольшом домике инженера-технолога каретниковской фабрики Владимира Николаевича Станчинского царило приятное оживление; в семействе ждали пополнение. Супруга — Татьяна Алексеевна благополучно разрешилась от бремени, и по комнатам жизнеутверждающе неслись первые крики новорожденного. Через несколько дней мальчика крестили церкви близлежащего села Алферьево и нарекли Алексеем; впереди был день памяти преподобного Алексея, человека Божьего.
Уцелела метрическая запись о крещении будущего композитора. В ней указаны имена родителей крещаемого младенца: «Проживающий в усадьбе Оболсуново технолог Владимир Николаевич Станчинский и законная жена его Татьяна Алексеевна, оба православные». Само крещение совершил священник Иоанн Виноградов в присутствии диакона храма Владимира Беневоленского, и псаломщика храма Николая Язвицкого.
Семья Станчинских была музыкальной. Владимир Николаевич превосходно исполнял романсы, ему аккомпанировала на пианино жена — сказывалось ее гимназическое образование в Москве. Занималась музицированием и старшая дочь Лидия. В летний период в Оболсуново приезжали студенты Московской консерватории, которые давали уроки музыки дочерям Шуйского предводителя дворянства Ивана Степановича Шмидта. Вместе с Юлией и Александрой Шмидт занималась и Лидия Станчинская. Домашние занятия у девочек проверяла Татьяна Алексеевна, делала замечания и необходимые рекомендации. Среди учителей был и Алексей Гречанинов — будущее светило серебряного века. Он обнаружил у маленького Алеши музыкальные способности, старался развить их, объясняя сложные музыкальные формы доступным для юного дарования языком. Атмосфера музыкального Оболсунова, пожалуй, предопределила судьбу Алексея Станчинского. Вся его дальнейшая жизнь уже неразрывно связана с музыкой и сочинительством. После закрытия в 1892 году оболсуновской красильной фабрики Каретниковых семья Станчинского вынуждена перебраться в центр губернии — Владимир. В поисках достойной работы отец перевозит своих домочадцев сначала в Тверь, где занимает должность фабричного инспектора, затем в Псков, Ревель, и, наконец, в Смоленск.
В 1904 году Алексей приезжает в Москву, к этому времени сестра Лидия успешно обучается в последнем классе Московской консерватории. Он делится с ней своими оригинальными идеями и творческими задумками. Алексей встречается со своим первым наставником в мире музыки — А. Т. Гречаниновым. Алексей Тихонович рад приезду талантливого ученика. Он видит, что из него может вырасти большой русский музыкант. Гречанинов знакомит Станчинского с Сергеем Ивановичем Танеевым, уже признанным корифеем в области искусства. Танеев, будучи замечательным композитором и педагогом,по достоинству оценивает первые творческие шаги молодого музыканта из глубинки. Сергей Иванович увлеченно занимается с ним, часто приглашает к себе домой, при этом обучение ведется совершенно безвозмездно. Танеев считает Станчинского своим лучшим учеником, в 1908 году он даже берет его в свою поездку ко Льву Толстому в знаменитую Ясную Поляну. Еще одним учителем Станчинского был композитор и теоретик музыки Николай Сергеевич Жиляев. Он дает ему уроки гармонии и формы. Несколько раз, несмотря на занятость, приезжает в Смоленскую губернию, в деревню Логачево, где обосновались Станчинские, чтобы познакомиться со своим воспитанником. Между ними завязалась длительная переписка. В одном из писем, адресованных молодому композитору, Николай Сергеевич пишет: «Твои эскизы кажутся мне настоящими художественными произведениями — это наиболее индивидуальное из всего написанного тобой. Хотя бы с первых двух тактов можно узнать Станчинского, я ими восхищен».
Это высшая похвала из уст музыкального критика. Репертуар Станчинского помимо собственных произведений включает музыкальные творения Шумана, Шопена, Грига, Скрябина, Метнера. В начале марта 1914 года молодой пианист дебютировал в Малом зале Московской консерватории. Организован концерт редакцией популярного журнала «Маски». Публика встретила его благожелательно; были и аплодисменты, и цветы. Восхищенная солистка Большого театра М. А. Дейша-Сионицкая пригласила молодого композитора погостить на свою дачу в Коктебель… За несколько лет своей активной творческой деятельности А. Станчинский умудряется сочинить большое количество музыкальных произведений, здесь и сонаты, и каноны, прелюдии и эскизы. Он пишет крупное фортепьянное произведение «Мефитика», завершает лирический цикл «10 шотландских песен» на стихи Роберта Бернса.
Издательством П. Н. Юргенсона были выпущены «12 эскизов» для фортепьяно с оркестром. В эстетских кругах всё чаще говорят о новом гениальном композиторе Алексее Станчинском. В музыкальной палитре композитора много эмоций, нервного надлома, поиска ускользающей гармонии, ощущения драматического финала эпохи. Болезненная душа Станчинского почувствовала неминуемую гибель культуры серебряного века, да и свою собственную трагедию. Балет, над которым работал композитор, назывался пророчески — «Маска красной смерти». «Маска красной смерти» уже надвигалась на Россию, впереди была революция и гражданская война…
Осенью 1914 года «Русская музыкальная газета» напечатала небольшой некролог, в котором говорилось о скоропостижной кончине молодого композитора Алексея Станчинского. Ему было всего 26 лет. Он ушел из жизни при весьма загадочных обстоятельствах. Разлученный матерью со своей возлюбленной — Еленой Бай, и родившемся в 1910 году сыном, Алексей тайком покинул дом, чтобы встретиться с ними. Однако, свидеться им было уже не суждено. Бездыханное тело Станчинского было обнаружено на берегу реки Балоновки через два дня. Лишь спустя неделю, 29 сентября по старому стилю композитор был погребен на Новоспасском кладбище.
Говорят, что уходя в последний свой путь из дома композитор, сказал случайно встреченным крестьянам, что уходит на моленье к «белым берегам». Тогда эту фразу просто не поняли. Но ныне прояснилась суть «белых берегов», к которым направлялся молиться Алексей Владимирович. Оказывается, в начале прошлого века в нынешних пределах Брянской области была известна монашеская Белобережная обитель (Брянская Белобережская Иоанно-Предтеченская мужская пустынь). Она широко известна по своему времени под топонимом «Белые Берега». Религиозно настроенный Алексей Станчинский направлялся именно к ее пределам — с целью найти ответы на сложные вопросы бытия, и не только собственного, что вполне логично для глубоко верующего человека.
Сергей Потанин
