Куда приходят прихожане?

Интервью с протоиереем Дмитрием Смирновым

В первые три века существования христианства по объективным причинам храмов не существовало — ведь до 313 года христианство в Римской империи было запрещено. Верующие собирались на богослужения в частных домах. После 313 года христиане начали использовать для служб бывшие языческие храмы и базилики, их переоборудовали и освящали. Таким образом, постепенно возникло понятие прихода. Строго говоря, приход — это форма самоорганизации церковной жизни, первичная структура Церкви. Можно привести такую параллель: Библия говорит, что Церковь — это мистическое Тело Христа. Так вот приход — это клеточка большого церковного Тела.

— Прихожанин — это только тот, кто постоянно ходит в храм?

— Прежде всего, человеку нужно осознавать свою причастность к Вселенской Церкви именно через эту общность. Объективно такая причастность осуществляется на богослужении, в Таинстве Евхаристии, где происходит преложение хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы. Принимая Святые Дары, все люди, которые собрались в этом месте, соединяются со Христом, и через Него — со всей Вселенской Церковью. Вообще, быть христианином — значит участвовать в Таинстве Евхаристии.

Но приходская жизнь отнюдь не сводится только к богослужению, или, лучше сказать, ни в коем случае не должна сводиться к этому. Жизнь прихода — это все, что происходит внутри данной общины.

— В том числе и так называемая внебогослужебная жизнь?

— Во-первых, это миссионерская деятельность — церковное воспитание и образование новых членов общины. Во-вторых, благотворительность: попечение о вдовах, сиротах, больных, стариках, инвалидах. На самом деле всю внебогослужебную приходскую жизнь можно уложить в эти две формы: миссия и благотворительность.

Можно хоть каждый день приходить в храм, молиться и даже участвовать в Таинствах, но при этом оставаться равнодушным ко всему, кроме себя, своего личного спасения или жизни своей семьи, не интересуясь тем, что происходит в общине. Вряд ли такого человека можно назвать членом прихода, общины. Член общины — это тот, кто осознает жизнь общины как общее дело, то есть как Литургию. Обычно Литургия воспринимается, как часть богослужебного круга. Это неверно. Литургия — это полнота всего церковного служения: и богослужебного, и миссионерского, и благотворительного.

— Вы настоятель нескольких приходов. Расскажите об их жизни.

— Жизнь этих приходов как раз и иллюстрирует то, что приход — не что-то отдельное, самодостаточное. Приход связан со всей Церковью. Есть один настоятель, а священники храмов служат во всех приходах по очереди. Несмотря на то, что в каждом храме есть свой «костяк» активных прихожан, у нас имеется общий центр, и он руководит жизнью всех храмов. Фактически, это одна община.

Что касается богослужения, то это регулярная утренняя и вечерняя службы во всех храмах, обязательная живая проповедь после службы, несколько церковных хоров, составленных из прихожан, певческая школа, небольшая семинария, откуда вышли уже двадцать пять священнослужителей. Для желающих принять крещение у нас существуют курсы, где кратко обучают основам христианской веры.

Теперь о миссии. Это две еженедельные радиопрограммы, сайт в интернете, самая крупная русскоязычная православная интернет-библиотека, регулярная телевизионная программа, издательство, сеть магазинов, распространяющих духовную литературу, ежемесячная пятидесятиполосная газета, воскресная школа, гимназия.

Если говорить о благотворительности, то это два детских дома, патронажная служба по уходу за одинокими стариками, сестричество — то есть сестры милосердия, которые помогают больным в 50-й городской больнице, фонд помощи многодетным семьям и сиротам. Все служение осуществляют сами прихожане.

— Есть весьма распространенное мнение, что место активной деятельности верующего человека должно ограничиваться территорией храма. За забором начинается светское государство, где не должно быть места для церковной благотворительности, а тем более миссионерства. Как Вы относитесь к такому мнению?

— Ограничить миссионерство и благотворительность стенами храма и свести церковную жизнь только к богослужению — это то же самое, что запретить есть хлеб везде, кроме булочной. Это с определенной долей успеха осуществлялось при советской власти. Целью большевиков было вытравить у людей веру. Для этого нужно было загнать Церковь в гетто, свести всю приходскую жизнь к богослужению. Строго контролировалось даже содержание проповедей. Талантливых проповедников удаляли из центральных храмов, отправляли на служение в глухие деревни. По сути, проводилась «селекционная работа» по отношению к духовенству. Священник должен был быть молчалив, необразован, постоянно спешить домой, а еще лучше, если бы он выпивал и совершенно не интересовался пастырской деятельностью, не говоря уже о каких-то инициативах прихожан. Как раз в те годы возникли такие дикие и неприемлемые для Церкви практики, как, например, общая исповедь, когда священник с амвона произносит названия грехов, а прихожане автоматически «каются»: «Да, грешны в этом». Возникла грубость по отношению к людям, которые только-только вошли в храм. Отдельные пастыри реально занимались людьми, но таких были единицы.

Когда сегодня некоторые люди утверждают, что «место попов в храме» — это напоминает ту же большевистскую логику. Таким людям можно напомнить слова любимого ими атеиста Вольтера: «Я не согласен с вашими мыслями, но я готов умереть за ваше право их исповедовать».

Человек сегодня, слава Богу, может придерживаться какого угодно мнения, Россия за это долго боролась. Все, что делает христианин, естественным образом является продолжением его веры. Например, существует православный сайт. Он никому ничего не навязывает. Но если человеку необходимо, он может туда зайти и задать интересующий его вопрос, увидеть церковный взгляд на жизнь, получить нужную информацию. Тем более Конституция России разрешает любому объединению людей излагать свои взгляды, если они не противоречат закону.

Исповедовать свою веру — значит рассказывать о ней, прославлять Бога в самом себе, своими делами. Прежде всего это делается, конечно, на богослужении. Но прославлять Бога можно молча, без всяких громких слов, ухаживая за одинокими стариками или детьми-сиротами.

— Мы в редакции нередко получаем письма, где люди рассказывают, как они, их родственники или друзья — уходят из Православной Церкви в разные секты и протестантские общины, потому что не находят себе места в Церкви. Православные приходы не могут удовлетворить их жажду активности, сводя всю христианскую жизнь только к богослужению. Как Вы думаете, существует ли реально такая проблема?

— Безусловно, такая проблема есть. Это тоже — наследие советских времен, когда любая активность верующих вне храма была запрещена. Поэтому, к сожалению, основная часть православного духовенства, выросшая при большевистской власти, непривычна к такой деятельности. Служение многих священников направлено только на реализацию богослужебной деятельности. Литургия, Евхаристия — это действительно сердце жизни прихода. Понятно, что сердце — самый главный орган, без него жить нельзя. Но ведь организм не сводится только к сердечной деятельности, нужны и другие органы.

Но и Церковь — это живой организм, тело Христово. У него, помимо сердца, должны существовать и голова, и печень, и руки, и ноги… Если священник не проповедует — значит, у общины нет языка, если не помогает ближним — значит, у нее нет рук, если нет обучения основам веры — значит, отсутствует голова. Церковный приход, община — это полнота. Если там чего-то нет, это инвалид — «человек с ограниченными возможностями». В двадцатые годы прошлого века все приходы превратились в таких инвалидов. Пятнадцать лет назад пришлось начинать практически с нуля, восстанавливая, «пришивая» отрубленные органы.

— Есть ли разница между дореволюционными и современными приходами, кроме той, что тогда храмы строили, а сейчас восстанавливают?

— Безусловно. Во-первых, каждый священник до революции был государственным чиновником. С одной стороны, государство защищало Церковь — например, от святотатства. За кражу иконы давали гораздо больше лет каторги, чем за украденный саквояж. Сегодня этого нет. Государство не отличает простое воровство от святотатства — ограбление храма. Если сегодня украдут из храма икону, то первым делом милиция спросит, сколько стоит икона.

Но с другой стороны, до 1917 года государство постоянно вмешивалось в церковную жизнь, регламентировало ее. Сейчас Церковь и ее приходы имеют реальную свободу. Это небывалое в истории России явление. Полнота жизни Церкви зависит исключительно от нашей инициативы. А она, к сожалению, еще недостаточно развита. Святейший Патриарх постоянно призывает приходы проявлять активность. И сам он, несмотря на возраст, необычайно активен. В Православной Церкви столь активных людей, к сожалению, раз, два и обчелся. Патриарх реально является лидером возрождения внебогослужебной жизни приходов.

— Существуют ли какие-то обязанности прихода по отношению к своим прихожанам, и наоборот, обязанности прихожан по отношению к приходу?

— Конечно, все это прописано в уставе прихода. Настоятель вместе с группой людей из двенадцати человек — приходским советом должен организовать жизнь прихода — богослужебную, миссионерскую и благотворительную. Что же касается обязанностей прихожан, они носят исключительно неформальный характер — будь то сбор средств на содержание храма или миссионерская и благотворительная деятельность.

— Можно ли сказать, что участвующий в жизни прихода человек является настоящим христианином?

— Чтобы быть христианином, нужно исполнять евангельские заповеди. Ведь социальную деятельность может вести кто угодно. Когда я был в Америке, то наблюдал такую форму социального служения. Многие католические и протестантские храмы после богослужения превращают храмы в столовые, собирают бездомных и бесплатно их кормят. В этом служении могут принимать участие кто угодно: иудеи, мусульмане, буддисты, атеисты… То есть просто добрые люди, которые хотят себя реализовать, но никак не относящиеся к христианству. Это замечательно. Но христианином может называться только человек, который исполняет евангельские заповеди, регулярно участвует в Евхаристии и старается жить так, как жил Христос. Христианин должен заниматься миссионерской деятельностью. При этом не обязательно выходить на улицы с плакатами. Просто там, где ты живешь, живи не так, как все: не пей, не занимайся развратом, не ругайся с людьми…

— Общины — активные люди есть и в при синагогах, и при мечетях. Можно ли назвать эти общины приходами, храмы — церквами, а настоятелей — священниками?

— И у мусульман, и у иудеев есть люди, которые оставили мирскую жизнь и занимаются исключительно делами общины. Условно можно назвать эти общины церковью в первоначальном значении этого слова, ведь греческое eclessia (собрание) означает именно какое-то сообщество людей. Но христианство называет Церковью собрание людей, которые объединены любовью ко Христу, Таинствами, верой, что Христос — это Мессия, Спаситель. С условностью можно назвать глав и синагог, и мечетей священниками. Но христианский священник отличается от них тем, что не он приносит жертву Богу, а Бог приносит жертву за людей — приносит на Кресте. На Литургии мы только приобщаемся этой Жертве.

Журнал -«Фома» №6 2005г